Малость оптимизьму
Aug. 27th, 2005 11:05 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
shevchuchkaНу кого касается, что я тут гибну на работе? А то все больше жалуюсь, хотя не скрою, и єто надо. Вот уже и parzia гибнет в тоске...
Ну а поскульку гибну я не просто так а в честь праздничного номера в новом дизайне ко дню города, пушшу-ка я в народ...
В общем, Асик, не грусти!
Пиолинка, с Днем Рождения!!!
Георгий Голубенко
"Жора с Большой Арнаутской"
Когда, как сказал поэт, вашу хладную душу терзает печаль, или вы вдруг действительно поверили, что Одесса уже не та, и она перестала вырабатывать юмор, как противоядие от окружающего ее безумия, что спасало наш город во все времена, - купите билет на трамвай и поезжайте на «Привоз». Там в рыбных рядах, за прилавком, заваленным тушами толстолобиков, огромными блинами камбал, золоченой скумбрией и серебристыми карпами, священнодействует Жора. Продавец и рубщик рыбы. Худощавый пожилой человек с лицом библейского мудреца. Знаменитый на весь «Привоз» Жора, чей острый язык может сравниться только с острейшим разделочным ножом в его умелых руках, который сам Жора романтически называет «рыбным мачете».
- Люди! - проповедует Жора собравшимся вокруг покупателям. - Если вы зададите вопрос, у кого здесь можно купить свежую рыбу, то я отвечу вам правду, какой бы горькой она ни была: у меня и только у меня. Конечно, вам тут многие скажут, что их тухлая камбала свежа, как поцелуй невинной девушки. И вы можете им поверить! - Жора указывает на стоящих за соседними прилавками рыбных торговок, одетых как огородные пугала. - Сильны чары этих сладкоголосых сирен! Но только я вам продам такую рыбу, которую действительно можно сесть и кушать, а не лечь и умереть. Свежайшую рыбу, потому что ее не только сегодня поймали, но еще и быстро вытащили.
- Мне какую-нибудь крупную и недорогую, - просит Жору очередной покупатель.
- С превеликим удовольствием, Изя! - отвечает Жора. (Почему-то всех свои покупателей он называет Изями.) - Предлагаю коропа. Свежайший. Ах, тебя это не интересует!.. Ну тогда - барабулька. Вкуснейшая! Или глоська, без единой косточки. Ах, тебе и это по барабану... Угу... Значит, тебя устраивает костлявая, невкусная и несвежая, главное - чтобы была большая и недорогая? Да? Так что же ты мне сразу не сказал, что тебе на подарок?
- Толпа покатывается от хохота.
- А тебе кого порубать, Сарочка? - спрашивает он у покупательницы с явно рязанским лицом. (Всех своих покупательниц он, как вы поняли, называет Сарами.)
- Мне бы бычочков парочку на уху, - вздыхает та. - Мужу в больницу... Такой малоприятный диагноз...
- Ой, перестань! - отмахивается Жора. - Скажи своему Изе, пусть не берет в голову! Разве эти врачи что-нибудь соображают?! Даже самый умный из них, академик Филатов, и тот почему-то работал сразу в двух направлениях: улучшал людям зрение и изобретал эликсир для продления жизни. Слышишь?! Как будто бы не понятно, что в нашей стране, чем человек меньше видит, тем он дольше живет...
- А ты что стоишь, Сарочка? - обращается он уже к другой покупательнице. - Тебе почистить твоего судака?
- Но это же, наверное, дорого...
- А что, твой Изя приносит тебе мало денег? Так я тебя сейчас научу, как увеличить их количество. Берешь большую эмалированную кастрюлю или ведро, кладешь туда деньги, которые у тебя есть. Запомнила? Так. А потом бросаешь туда дрожжи... Давай я почищу за полцены.
- Нет, - говорит покупательница, - я уж как-нибудь сама... Если вы не возражаете...
- Да я-то не возражаю, - говорит Жора. - Сама так сама. А вот рыба этого не любит. Она любит, чтобы шкуру с нее снимал профессионал. А готовить хоть ты умеешь, Сарочка? Или тоже как-нибудь?
Женщина смущенно молчит.
- И как вам это нравиться?! - возмущается Жора. - Ни шкуру снять она не умеет, ни приготовить. Зачем же так издеваться над бедной рыбой? Ну скажи, женщина, тебе бы понравилось, если бы с тебя снимал платье какой-нибудь недотепа, который не только не умеет его снимать, но, кроме того, еще и не знает, что делать с тобой дальше?.. Хорошо. Я почищу тебе бесплатно. И еще подарю рецепт, приготовь по нему своему Изе фаршированную рыбу. Надеюсь, ему понравится. Во всяком случае, выплюнуть ее он всегда успеет.
- Боже! Какая роскошная Сара! - застывает Жора перед очередной покупательницей. - А с каким вкусом одетая: зеленые рейтузы, красная кофта, желтый берет - просто какой-то павлин, честное слово!
- Не забывайте, Жора, что вы женатый человек! - окликает его торговка с соседнего лотка.
- Но я же только смотрю, - отвечает ей Жора. - Конечно, я помню, что я женат. Но можно подумать, если человек на диете, так что, он уже не может посмотреть в меню?.. В жизни не видел такой красоты, - продолжает он любоваться клиенткой, разделывая ей огромную рыбину. - Хотя, как говорится, omnia praeclara rara et fronti nulla fides*.
- Вы знаете латынь? - удивляется кто-то из очереди.
- А как же? - обижается Жора. - Я же учился в Ватиканском университете вместе с Папой Римским.
- Как разделывать камбалу? - ехидничает очередь.
- Нет, строго отвечает Жора. - В Ватиканском университете я изучал латынь. А как разделывать камбалу - это я там преподавал. У меня, между прочим, и здесь есть ученики, - указывает он на трех молодцов, работающих рядом. - Правда, они способны только на то, чтобы отрезать рабьи хвосты и головы. Раньше учеников было больше. Но кто ушел в украинский бизнес, кто в украинскую политику.... Остались самые толковые.
- Дядя Жора, - спрашивает один из учеников, - а какая все-таки разница между глосью и камбалой? И одна плоская, и другая...
- Ну как же, - разъясняет Жора, - камбала - это большая рыба, килограммов на пять, а глось - маленькая, граммов на двести.
- А может глось вырасти до размеров камбалы? - интересуется ученик.
- Ну если правильно настроить весы... - отвечает учитель.
Одесское солнце, устав от собственного жара, падает за корпус «Фруктового пассажа». Очередь постепенно тает. И я подходу к Жоре, чтобы поговорить «за жизнь».
- Меня здесь считают самым умным человеком на весь «Привоз»! - хитро щуря свои иудейские глаза, говорит Жора и смахивает с прилавка рыбную чешую. - А знаешь, как это получилось? Ну, самыми умными на «Привозе» вообще всегда считались евреи. И вот несколько лет назад все они стали подходить ко мне и спрашивать: ехать им в Израиль или нет? И всем я говорил - да! Обязательно. Они и решили: раз такой неглупый еврей, как Жора, говорит нам, что надо ехать, - значит, надо ехать. И уехали. А я остался. Ну откуда же им было знать, что я албанец? Теперь я здесь самый умный.
- А сейчас к вам приходят за советами? - спрашиваю я.
- Бывает, кивает Жора. - Вот вчера приходил один из мясных рядов. «Что мне делать, Жора? Я обидел мать, места себе не нахожу...». Во-первых, - говорю, - пойди и немедленно извинись. Нет такой обиды, которую бы мать не простила своему сыну. А во-вторых, перестань себя так уж сильно терзать. Смотри, Бог создавал человека целый рабочий день. Наверное, это и есть время, необходимое для создания человека. А тебя родители создавали максимум минут десять. Естественно, что ты получился немножечко недоделанным...».
- А секреты профессии перенимать ходят? - интересуюсь я.
- Стоял тут один целый день, - отвечает Жора, - смотрел, как я работаю. «Восхищаюсь, - говорит, - вашими умелыми руками. Как у вас все так ловко выходит: четыре удара - и хребет пополам. Еще четыре удара -и второй хребет пополам. У меня так не получается». «А кто вы такой?», - спрашиваю. - «Массажист»... - Жора хитро подмигивает.
- А латынь вы что, действительно изучали? - пристаю я.
- Конечно, - кивает Жора, снимая свой брезентовый фартук. - Правда, не в Ватиканском университете, а, как все интеллигентные люди, в советской тюрьме. Но какое это имеет значение? Просто с моими данными в тюрьму было попасть значительно легче. Ну что ты на меня так смотришь? В пятидесятом году они меня взяли. Месяц держат, второй, а потом приходят и спрашивают: «Ну что, придумал наконец, за что ты у нас сидишь?». - «А что тут придумывать, - отвечаю, - за то, что у вас батя мой сидит уже восемь лет как албанский шпион». - «Так-то оно так, - говорят, - только это нам не подходит. Товарищ Сталин сказал, что сын за отца не отвечает». - Ну это, говорю, - он, наверное, про своего сына сказал». Тут они как обрадовались! «Так это же, - говорят, - совершенно другое дело». И вкатали мне сколько могли за оскорбление товарища Сталина....
В общем, что теперь вспоминать! Сейчас все мои прокуроры и следователи уже давно пенсионеры, приходят ко мне за рыбой, и я им продаю, только толстолобик не рекомендую. Зачем? Если у людей и без того такие непробиваемые лбы, то куда им еще и толстолобик?
Быстро темнеет, мы с Жорой выходим с «Привоза» на Большую Арнаутскую улицу.
- Да, - говорю я ему, - жаль, что у вас все так нехорошо получилось. Вам бы в молодости учиться, а потом выступать на эстраде.
- Так я на «Привозе» выступаю уже сорок лет, - философски отвечает Жора. - Можно подумать, сильно большая разница. Особенно сейчас, когда все наши великие юмористы разъехались кто куда, и теперь, чтобы попасть на их концерт, нужно платить бешеные деньги, - так люди приходят ко мне, и всего за несколько гривень имеют и свежую рыбу, и почти что свежую шутку. Ты мне другое скажи, - вдруг останавливает он, - придут когда-нибудь времена, чтобы мы жили по-человечески?
Я пожимаю плечами.
- А я вот верю, - и Жорины глаза опять загораются дурашливо-пророческим блеском. - У нас же такие люди! Вон в газете написано: «Девять месяцев донецкие шахтеры не получают зарплаты. И только теперь, на десятый месяц, они начали голодовку». А до этого что они ели, спрашивается? Да с такими людьми!.. Я тебе так скажу: чтобы в нашей стране настала хорошая жизнь, нужны две вещи - чтобы народ наконец начал работать, а правительство наконец перестало!
И, попрощавшись со мной, он уходит к своей семье.
На Большую Арнаутскую улицу опускается неописуемая майская ночь. Падают звезды. И, глядя на них, я оптимистически думаю, что сколько бы их ни упало или ни закатилось куда-нибудь за горизонт, на нашем одесском небе их всегда останется более чем достаточно.
Фото Сергея Полякова
Ну а поскульку гибну я не просто так а в честь праздничного номера в новом дизайне ко дню города, пушшу-ка я в народ...
В общем, Асик, не грусти!
Пиолинка, с Днем Рождения!!!
Георгий Голубенко
"Жора с Большой Арнаутской"
Когда, как сказал поэт, вашу хладную душу терзает печаль, или вы вдруг действительно поверили, что Одесса уже не та, и она перестала вырабатывать юмор, как противоядие от окружающего ее безумия, что спасало наш город во все времена, - купите билет на трамвай и поезжайте на «Привоз». Там в рыбных рядах, за прилавком, заваленным тушами толстолобиков, огромными блинами камбал, золоченой скумбрией и серебристыми карпами, священнодействует Жора. Продавец и рубщик рыбы. Худощавый пожилой человек с лицом библейского мудреца. Знаменитый на весь «Привоз» Жора, чей острый язык может сравниться только с острейшим разделочным ножом в его умелых руках, который сам Жора романтически называет «рыбным мачете».
- Люди! - проповедует Жора собравшимся вокруг покупателям. - Если вы зададите вопрос, у кого здесь можно купить свежую рыбу, то я отвечу вам правду, какой бы горькой она ни была: у меня и только у меня. Конечно, вам тут многие скажут, что их тухлая камбала свежа, как поцелуй невинной девушки. И вы можете им поверить! - Жора указывает на стоящих за соседними прилавками рыбных торговок, одетых как огородные пугала. - Сильны чары этих сладкоголосых сирен! Но только я вам продам такую рыбу, которую действительно можно сесть и кушать, а не лечь и умереть. Свежайшую рыбу, потому что ее не только сегодня поймали, но еще и быстро вытащили.
- Мне какую-нибудь крупную и недорогую, - просит Жору очередной покупатель.
- С превеликим удовольствием, Изя! - отвечает Жора. (Почему-то всех свои покупателей он называет Изями.) - Предлагаю коропа. Свежайший. Ах, тебя это не интересует!.. Ну тогда - барабулька. Вкуснейшая! Или глоська, без единой косточки. Ах, тебе и это по барабану... Угу... Значит, тебя устраивает костлявая, невкусная и несвежая, главное - чтобы была большая и недорогая? Да? Так что же ты мне сразу не сказал, что тебе на подарок?
- Толпа покатывается от хохота.
- А тебе кого порубать, Сарочка? - спрашивает он у покупательницы с явно рязанским лицом. (Всех своих покупательниц он, как вы поняли, называет Сарами.)
- Мне бы бычочков парочку на уху, - вздыхает та. - Мужу в больницу... Такой малоприятный диагноз...
- Ой, перестань! - отмахивается Жора. - Скажи своему Изе, пусть не берет в голову! Разве эти врачи что-нибудь соображают?! Даже самый умный из них, академик Филатов, и тот почему-то работал сразу в двух направлениях: улучшал людям зрение и изобретал эликсир для продления жизни. Слышишь?! Как будто бы не понятно, что в нашей стране, чем человек меньше видит, тем он дольше живет...
- А ты что стоишь, Сарочка? - обращается он уже к другой покупательнице. - Тебе почистить твоего судака?
- Но это же, наверное, дорого...
- А что, твой Изя приносит тебе мало денег? Так я тебя сейчас научу, как увеличить их количество. Берешь большую эмалированную кастрюлю или ведро, кладешь туда деньги, которые у тебя есть. Запомнила? Так. А потом бросаешь туда дрожжи... Давай я почищу за полцены.
- Нет, - говорит покупательница, - я уж как-нибудь сама... Если вы не возражаете...
- Да я-то не возражаю, - говорит Жора. - Сама так сама. А вот рыба этого не любит. Она любит, чтобы шкуру с нее снимал профессионал. А готовить хоть ты умеешь, Сарочка? Или тоже как-нибудь?
Женщина смущенно молчит.
- И как вам это нравиться?! - возмущается Жора. - Ни шкуру снять она не умеет, ни приготовить. Зачем же так издеваться над бедной рыбой? Ну скажи, женщина, тебе бы понравилось, если бы с тебя снимал платье какой-нибудь недотепа, который не только не умеет его снимать, но, кроме того, еще и не знает, что делать с тобой дальше?.. Хорошо. Я почищу тебе бесплатно. И еще подарю рецепт, приготовь по нему своему Изе фаршированную рыбу. Надеюсь, ему понравится. Во всяком случае, выплюнуть ее он всегда успеет.
- Боже! Какая роскошная Сара! - застывает Жора перед очередной покупательницей. - А с каким вкусом одетая: зеленые рейтузы, красная кофта, желтый берет - просто какой-то павлин, честное слово!
- Не забывайте, Жора, что вы женатый человек! - окликает его торговка с соседнего лотка.
- Но я же только смотрю, - отвечает ей Жора. - Конечно, я помню, что я женат. Но можно подумать, если человек на диете, так что, он уже не может посмотреть в меню?.. В жизни не видел такой красоты, - продолжает он любоваться клиенткой, разделывая ей огромную рыбину. - Хотя, как говорится, omnia praeclara rara et fronti nulla fides*.
- Вы знаете латынь? - удивляется кто-то из очереди.
- А как же? - обижается Жора. - Я же учился в Ватиканском университете вместе с Папой Римским.
- Как разделывать камбалу? - ехидничает очередь.
- Нет, строго отвечает Жора. - В Ватиканском университете я изучал латынь. А как разделывать камбалу - это я там преподавал. У меня, между прочим, и здесь есть ученики, - указывает он на трех молодцов, работающих рядом. - Правда, они способны только на то, чтобы отрезать рабьи хвосты и головы. Раньше учеников было больше. Но кто ушел в украинский бизнес, кто в украинскую политику.... Остались самые толковые.
- Дядя Жора, - спрашивает один из учеников, - а какая все-таки разница между глосью и камбалой? И одна плоская, и другая...
- Ну как же, - разъясняет Жора, - камбала - это большая рыба, килограммов на пять, а глось - маленькая, граммов на двести.
- А может глось вырасти до размеров камбалы? - интересуется ученик.
- Ну если правильно настроить весы... - отвечает учитель.
Одесское солнце, устав от собственного жара, падает за корпус «Фруктового пассажа». Очередь постепенно тает. И я подходу к Жоре, чтобы поговорить «за жизнь».
- Меня здесь считают самым умным человеком на весь «Привоз»! - хитро щуря свои иудейские глаза, говорит Жора и смахивает с прилавка рыбную чешую. - А знаешь, как это получилось? Ну, самыми умными на «Привозе» вообще всегда считались евреи. И вот несколько лет назад все они стали подходить ко мне и спрашивать: ехать им в Израиль или нет? И всем я говорил - да! Обязательно. Они и решили: раз такой неглупый еврей, как Жора, говорит нам, что надо ехать, - значит, надо ехать. И уехали. А я остался. Ну откуда же им было знать, что я албанец? Теперь я здесь самый умный.
- А сейчас к вам приходят за советами? - спрашиваю я.
- Бывает, кивает Жора. - Вот вчера приходил один из мясных рядов. «Что мне делать, Жора? Я обидел мать, места себе не нахожу...». Во-первых, - говорю, - пойди и немедленно извинись. Нет такой обиды, которую бы мать не простила своему сыну. А во-вторых, перестань себя так уж сильно терзать. Смотри, Бог создавал человека целый рабочий день. Наверное, это и есть время, необходимое для создания человека. А тебя родители создавали максимум минут десять. Естественно, что ты получился немножечко недоделанным...».
- А секреты профессии перенимать ходят? - интересуюсь я.
- Стоял тут один целый день, - отвечает Жора, - смотрел, как я работаю. «Восхищаюсь, - говорит, - вашими умелыми руками. Как у вас все так ловко выходит: четыре удара - и хребет пополам. Еще четыре удара -и второй хребет пополам. У меня так не получается». «А кто вы такой?», - спрашиваю. - «Массажист»... - Жора хитро подмигивает.
- А латынь вы что, действительно изучали? - пристаю я.
- Конечно, - кивает Жора, снимая свой брезентовый фартук. - Правда, не в Ватиканском университете, а, как все интеллигентные люди, в советской тюрьме. Но какое это имеет значение? Просто с моими данными в тюрьму было попасть значительно легче. Ну что ты на меня так смотришь? В пятидесятом году они меня взяли. Месяц держат, второй, а потом приходят и спрашивают: «Ну что, придумал наконец, за что ты у нас сидишь?». - «А что тут придумывать, - отвечаю, - за то, что у вас батя мой сидит уже восемь лет как албанский шпион». - «Так-то оно так, - говорят, - только это нам не подходит. Товарищ Сталин сказал, что сын за отца не отвечает». - Ну это, говорю, - он, наверное, про своего сына сказал». Тут они как обрадовались! «Так это же, - говорят, - совершенно другое дело». И вкатали мне сколько могли за оскорбление товарища Сталина....
В общем, что теперь вспоминать! Сейчас все мои прокуроры и следователи уже давно пенсионеры, приходят ко мне за рыбой, и я им продаю, только толстолобик не рекомендую. Зачем? Если у людей и без того такие непробиваемые лбы, то куда им еще и толстолобик?
Быстро темнеет, мы с Жорой выходим с «Привоза» на Большую Арнаутскую улицу.
- Да, - говорю я ему, - жаль, что у вас все так нехорошо получилось. Вам бы в молодости учиться, а потом выступать на эстраде.
- Так я на «Привозе» выступаю уже сорок лет, - философски отвечает Жора. - Можно подумать, сильно большая разница. Особенно сейчас, когда все наши великие юмористы разъехались кто куда, и теперь, чтобы попасть на их концерт, нужно платить бешеные деньги, - так люди приходят ко мне, и всего за несколько гривень имеют и свежую рыбу, и почти что свежую шутку. Ты мне другое скажи, - вдруг останавливает он, - придут когда-нибудь времена, чтобы мы жили по-человечески?
Я пожимаю плечами.
- А я вот верю, - и Жорины глаза опять загораются дурашливо-пророческим блеском. - У нас же такие люди! Вон в газете написано: «Девять месяцев донецкие шахтеры не получают зарплаты. И только теперь, на десятый месяц, они начали голодовку». А до этого что они ели, спрашивается? Да с такими людьми!.. Я тебе так скажу: чтобы в нашей стране настала хорошая жизнь, нужны две вещи - чтобы народ наконец начал работать, а правительство наконец перестало!
И, попрощавшись со мной, он уходит к своей семье.
На Большую Арнаутскую улицу опускается неописуемая майская ночь. Падают звезды. И, глядя на них, я оптимистически думаю, что сколько бы их ни упало или ни закатилось куда-нибудь за горизонт, на нашем одесском небе их всегда останется более чем достаточно.
Фото Сергея Полякова
